Что подтолкнуло Вас именно к «Коппелии»?

Все мои балеты – о человеческих отношениях, о причинах и импульсах, которые нами движут. В этом смысле Коппелия – один из самых вдохновляющих персонажей мировой классики. Можно ли придумать более интригующую историю о загадке любви? Любви, которую механическая кукла сумела внушить счастливому юноше накануне его собственной свадьбы.

«Щелкунчик» или «Петрушка» – разве они бы не подошли?

В определенном смысле, да. И Щелкунчик, и Петрушка – тоже «звезды» балетного репертуара, которые силой мысли влюбленного в них человека превратились из объекта – в субъект, из куклы – в живое существо. Но мир «Щелкунчика» я уже исследовал дважды, а в «Петрушке» слишком много с ним параллелей. В Коппелии же интересно то, что она, как персонаж, находится в центре целого клубка взаимоотношений – сложных, богатых нюансами, неоднозначных. Она порождает в Коппелиусе безысходное отчаянье; она вызывает любовное томление во Франце; она провоцирует ревность Сванильды. Вчетвером они формируют очень вдохновляющий любовный квадрат.

Название «Coppel-i.A.» предполагает очень футуристичный взгляд. Зачем переносить старую добрую классическую историю в пространство искусственного разума?

Я бы сказал, что, скорее, перенес ее в пространство сомнений. Сегодня, когда мы упоминанием искусственный разум, мы говорим вовсе не о фантастическом будущем, как это было, скажем, лет двадцать назад. Нет – мы говорим уже о нашей повседневности, или, в крайнем случае, о ближайшем завтра. Всё это нас уже то ли нас поймало, то ли поглотило, а мы этого даже не заметили. Искусственный разум уже анализирует наши ежедневные поступки, он уже предугадывает наши желания – и, конечно, нам кажется, что жизнью своей распоряжаемся теперь вовсе не мы. Мы больше не уверены в своей собственной реальности, в своем теле, в своей воле. Именно это ощутил влюбленный в Коппел-И.Ю. Франц, когда она вломилась в его душу и жизнь. Искусственный интеллект сеет сомнения и смятение.

То есть искусственный интеллект – это угроза?

Мой балет не раздает оценок – в том числе и искусственному интеллекту. Если бы я и хотел обрушиться на что-то с критикой, то, скорее, это была бы виртуальная реальность, которая претендует сегодня на фиксацию трендов и стандартизацию мира. В «Коппел-И.И.» искусственный разум – это не враг и не причина всех неудач. Это средство вызвать эмоции. Здесь все персонажи постигают истину (светлую или разрушительную), но более всех, без сомнения, ее постигает сама Коппел-И.Я. В отличие от классической истории, где она была бездушной куклой, практически реквизитом, у нас это полноценная героиня. Она вмешивается в события, она общается, она открывает для себя людей и их мир, она пытается понять, что такое любовь и даже начинает ощущать ее зачатки.

Эта тема подарила немало шедевров Голливуду и мировой фантастической литературе. Какие-то их отголоски есть в Вашем спектакле?

Скорее, не фильмов, но книг. Прежде всего, это «L'Eve Future» («Ева будущего») Огюста де Вилье де Лиль-Адана. Это история, до странности близкая изначальному сюжету балета, но в фаустовском измерении, придающем ей другой нерв и масштаб. Именно прочитав ее, я задумался о сложности образа Коппелиуса. С другой стороны, важен был и «Песочный человек» Гоффманна. Собственно, именно эта книга полтора столетия назад вдохновила Шарля Нуиттера и Артюра Сен-Леона на балет о механической кукле, и, на мой взгляд, жаль, что вся гоффманновская жутковатая философия была ими начисто вымыта из сюжета. Еще я бы упомянул «Устарелость человечества» Гюнтера Андерса, который безжалостно анализирует нашу склонность использовать технологии для укрощения нашего собственного страха смерти.

Вы бы согласились принять искусственную или клонированную танцовщицу в свою труппу?

Мне было бы любопытно посмотреть, что она может! Каждый хореограф мечтает найти идеальную балерину, способную исполнять любое движение в совершенстве. Но, думаю, я бы быстро от нее устал. Даже если Наука научится сносно воспроизводить плоть, мускулы, кожу и движения, такая танцовщица все равно не сможет чувствовать и источать эмоции так, как это делают мои артисты, с которыми я работаю каждый день. Мне нужна близость, эмоциональные путы, которые пронизывают каждый день и каждый час, которые мы получаем и которые отдаем. Мне нужна взаимная дружба с моими артистами… И я совершенно не уверен, что самый совершенный искусственный разум сможет когда-либо понять, что это на самом деле такое.